Вхождение героя (часть третья)

Вернемся к книге Катаева "Алмазный мой венец": "Прототипом Остапа Бендера был старший брат одного замечательного молодого поэта "друга Птицелова" /Э.Багрицкий/, эскесса и всей поэтической элиты. Он был первым футуристом, с которым я познакомился и подружился. Он издал к тому времени за свой счет маленькую книжечку крайне непонятных стихов, в обложке из зеленой обойной бумаги, с загадочным названием "Зелёные агаты". Брат футуриста был Остап, внешность которого соавторы сохранили в своем романе почти в полной неприкосновенности: атлетическое сложение и романтический, чисто черноморский характер. Он не имел никакого отношения к литературе и служил в уголовном розыске по борьбе с бандитизмом, принявшим угрожающие размеры. Он был блестящим оперативным работником. Бандиты поклялись его убить. Но по ошибке, введенные в заблуждение фамилией, выстрелили в печень футуристу, который только что же-нился и как раз в это вре-мя покупал в мебельном магазине двуспальный полосатый матрац. Но что же в это время делал брат убитого поэта Остап? То, что он сделал, было невероятно. Он узнал, где скрываются убийцы, и один, в своем широком пиджаке, матросской тельняшке и капитанке на голове, страшный и могучий, вошел в подвал, где скрывались бандиты, в так называемой хавире. и, войдя, положил на стол свое служебное оружие - пистолет-маузер с деревянной ручкой. Это был знак того, что он хочет говорить, а не стрелять. Бандиты ответили вежливостью на вежливость, и, в свою очередь, положили на стол револьверы, обрезы и финки. - Кто из вас, подлецов, убил моего брата? - спросил он. - Я его пришил по ошибке вместо вас, я здесь новый, и меня спутала фамилия, - ответил один из бандитов. Легенда гласит, что Остап, никогда в жизни не проливший ни одной слезы, вынул из наружного бокового кармана декоративный платочек и вытер глаза. - Лучше бы ты, подонок, прострелил мне печень. Ты знаешь, кого ты убил? - Тогда не знал. А теперь уже имею сведения: известного поэта, друга птицелова. И я прошу меня извинить. А если не можете простить, то бери свою пушку, вот тебе моя грудь - и будем квиты. Всю ночь Остал провел в хавире в гостях у бандитов. При свете огарков они пили чистый ректификат, не разбавляя его водой, читали стихи убитого поэта, его друга птицелова и других поэтов, плакали и со скрежетом зубов целовались взасос. Это были поминки, короткое перемирие, закончившееся с первыми лучами солнца, вышедшего из моря. Остэп спрятал под пиджак свой маузер и беспрепятственно выбрался из подвала, с тем, чтобы снова начать борьбу не на жизнь. а на смерть с бандитами. Остапа тянуло к поэтам, хотя за всю свою жизнь не написал ни одной стихотверной строчки. Но в душе он, конечно, был поэт, самый своеобразный из всех нас. Вот каков был прототип Остапа Бендера."